Название: "Сны и пророчества"
Автор: Derek Winslow
Пейринг: Дин/Лиза
Рейтинг: PG-13
Жанр: мистический триллер
Дисклеймер:
Примечания:
1) в тексте постоянно встречаются отсылки к книге Стивена Кинга "Роза Марена"
2) баннер сделан мною же)
Посвящение: с любовью моим дорогим Satory и Illi
* * *
В начале было…
Не врите, в начале не было слов. Кому они нужны, когда ими не с кем перемолвиться?.. Даже собственное имя теряет смысл, когда его некому произнести, привлекая твое внимание.
Вначале не было света, не было тепла, не было любви, не было надежды.
Было только оно – Начало. Абсолютное Ничто, которое, могло так и остаться Ничем.
А могло в очередной раз стать… всем, чем угодно.
читать дальше* * *
Первые двадцать лет моей жизни я не боялась ничего. Совсем.
Ни высоты, ни скорости, ни солнечных и лунных затмений, ни залегающих по углам комнаты теней, ни скрипа половиц, ни завывания в трубах, ни улыбок незнакомцев, подходящих ко мне на расстояние вытянутой руки…
Если задуматься и попытаться представить, каким мог бы быть дневник, описывающий мою жизнь ДО, наверное, окажется, что даже я сама – главный герой этой ненаписанной книги - не найду там ничего, заслуживающего внимания… Словно юную Лизу Брейден нарисовали простым карандашом на бумаге самого дешевого блокнота из придорожного супермаркета, не особенно пытаясь сделать интересной или важной.
Из скучно-серой череды банальностей не получилась бы ни повесть о непонятой и неоцененной умнице, ни история погубленной роковой красавицы, ни жалобное повествование о сломленном и забитом существе, борющемся за место под солнцем – словом, ничего подходящего даже для битком набитого штампами душещипательного дамского романа.
Даже юношеский бунт, выражавшийся в том, что вместо того, чтобы отправиться в колледж и обзавестись если не престижной профессией, то перспективным женихом, я нашла себе работу инструктора йоги в чахнущем спортивном клубе Сисеро и с большим удовольствием проводила вечера в баре, где тусовались байкеры, выглядит теперь как очередная банальность. Самое удивительное, что это меня ничуть не расстраивает. В конце концов, это была жизнь, где все зависело только от меня.
Наверное, было бы правильней хотеть от жизни большего… но я не хотела.
Наверное, должны быть люди, которых устраивает подобный вариант счастья – мир, в котором беда может случиться с человеком исключительно из-за его собственных необдуманных поступков, и есть только один-единственный очевидный плюс - полное отсутствие страха перед будущим.
Наверное…
Я не помню точно, когда всё это закончилось.
Будь это дамский роман, наверняка стоило бы написать, что страх пришел в мою жизнь в момент, когда я впервые обняла Бена, посиневшего от крика и обмотанного пуповиной, и в полной мере ощутив всю силу пробудившегося во мне материнского инстинкта, поняла, что это – момент прощания со спокойствием и самодостаточностью. Или девятью с половиной месяцами раньше, когда ожидая у стойки бара своего очередного приятеля, имя которого я теперь не смогу вспомнить, даже если от этого будет зависеть моя жизнь, я вдруг почувствовала на себе чей-то цепкий оценивающий взгляд, и обернувшись, увидела вместо прошедшего огонь и воду волосатого татуированного верзилы нахального конопатого мальчишку, едва ли даже моего ровесника, в слишком большой для его плеч отцовской куртке…
Иногда я почти вспоминаю, как Дин, на исходе запаса косяков, презервативов и третьих суток знакомства вдруг решил все-таки хотя бы минимально исследовать пространство вокруг кровати и без особого интереса повертел в руках книгу, лежащую на прикроватной тумбочке.
- Любишь Стивена Кинга?.. Этот чувак больной на всю голову, но очень похоже, знает, о чем пишет… по крайней мере, когда дело касается призраков.
Только я солгала бы, если бы с полной уверенностью стала утверждать, что после этих его слов меня посетили какие-то смутные предчувствия или подозрения. Никаких, знаете ли, гусей, марширующих по территории, где мне суждено когда-либо упокоиться. Я вообще не придала этому никакого значения, поскольку гораздо больше меня тогда занимало совсем не то, какой вздор несет мой внезапный любовник, а то, что в выносливости и в гибкости он подтвердил не только мои ожидания, но и собственные самоуверенные заявления. Это для меня было тогда вполне достаточным доказательством его не только физического, но и психического здоровья. Сама себе я в тот момент больной на всю голову тоже не казалась, и то, что в моей постели вдруг оказался этот абсолютно незнакомый хоть и потрясающе красивый конопатый нахал, тоже было для меня совершенно естественным.
Я не помню момента, когда страх стал моим постоянным спутником - он просачивался, завладевая мною медленно, капля за каплей, словно яд, незаметно набирая концентрацию… но я совершенно точно знаю, что неважно, тогда или позже - именно Дин принёс его в мою жизнь.
Мне казалось, что я не вправе его винить, что я неплохо со всем справляюсь, хотя время от времени я откровенно не справлялась, сейчас самое время наконец поверить, что всё худшее уже позади.
После очередного года скитаний Дин, наконец, вернулся домой… Он нашёл работу, которая устраивает его намного больше, чем строительство и теперь целые дни проводит в автомастерской, восстанавливая старые автомобили. Подозреваю, что далеко не все усовершенствования, которые он вносит в их конструкцию, безопасны и законны, но иначе это не был бы Дин, и если такова цена за то, чтобы он лишь иногда срывался «попугать призраков» на территории Иллинойса или прилегающих к нему штатов, я готова закрыть на это глаза.
Сэм, который больше не похож на зомби, пишет диссертацию, которую, по его словам, ему не суждено будет защитить, зато у тех, кто будет гоняться за нечистью лет через тридцать, будет полная теоретическая база, а не разрозненные и неточные сведения из старинных книг и обрывочных, сделанных на бегу охотничьих записей.
А странный приятель Дина, в чью ангельскую сущность так трудно поверить, когда он запивает пивом гамбургеры на нашей кухне, хоть и неоднократно упоминал, что «наверху» сейчас немного штормит, говорил, что на сей раз может с полной уверенностью утверждать, что впредь Дин и Сэм будут избавлены от навязчивого внимания высших сфер...
Всё звучит более чем хорошо, правда?
«Все в порядке», – повторяю я себе снова и снова, просыпаясь среди ночи. – «Это поскрипывают от ветра качели во дворе Доббсонов. Всё хорошо… Это хлопает флаг на флагштоке перед окном Бена. А это шуршат шины - Кевин из дома напротив приехал домой – он всегда поздно возвращается по четвергам. Спи… все нормально…»
Так я когда-то успокаивала Дина, просыпавшегося от каждого шороха. И тем страшнее теперь выныривать из кошмарного сна, чтобы услышать его ровное глубокое дыхание у себя за спиной и понять – от чего бы не пронизывал все мое тело липкий холодный озноб – человека, чьи нервы всегда были чувствительнее кошачьих усов, это не потревожило. А когда я оборачиваюсь, чтобы взглянуть на Дина, и вижу, как рассветное солнце бросает на его лицо зловещий багровый отблеск, мне хочется закричать.
* * *
- Я, с твоего позволения, возьму еще один…
Жмурясь от удовольствия, Кастиэль потянулся к стоящему посреди стола блюду с гамбургерами.
- Ни в чем себе не отказывай, - махнул рукой Дин, присасываясь к бутылочке тёмного. – Только оставь парочку – пацан скоро из школы явится. Растущий организм потребует топлива.
- Больше не встречаешь? – поинтересовался ангел, нетерпеливо разглядывая содержимое тарелки и явно оценивая массу лакомых кусочков вплоть до последнего, самого ущербного атома.
Дин бросил беглый взгляд на друга – не насмехается ли – и, размазав пальцем по поверхности стола мелкую нечаянную каплю, проворчал:
- Сказал, что если еще раз увидит меня у школы, из рогатки пристрелит, а Лиз обещала, что сама найдет ему для этого булыжник побольше... Так что теперь сам ездит. На велике.
Кастиэль понимающе кивнул, стараясь при этом выглядеть как можно более нейтральным, ибо тема безопасности семьи никогда себя не исчерпывала, и обсуждая её никогда нельзя было предугадать, когда Дин вспылит.
Впрочем, сегодня он, судя по всему, не собирался давать воли своему темпераменту. Полупустая бутылка пива описывала плавные круги по столешнице, а разум Дина блуждал где-то еще, впрочем, как подозревал Кастиэль, на равноудаленном расстоянии как от грешной земли, так и от горних высей.
- Сэм давно не звонил? – спросил ангел, и как тут же выяснилось, не ошибся, предполагая причину диновой меланхолии.
- Если я сам ему не позвоню, он не вспомнит, что нужно хотя бы иногда вылезать из-под штабеля книг, - фыркнул Дин. – Они с Бобби по уши в теории. Вот только зарывшись в теории можно однажды утром проснуться мертвым. Впрочем… О чём я вообще говорю?!
Дин махнул рукой, стиснул бутылку, словно хотел придушить ни в чем не повинную тару и большим глотком осушил её.
- Просвети меня, - пожал плечами Кастиэль. – Потому что я пока не... Как ты там говоришь? Не вдуплил, вот.
- Давай без прикладной лингвистики… - хмуро буркнул Дин, не поддавшись на уловку ангела, и продолжая вертеть в руках опустевшую бутылку. – Неделю назад в соседнем квартале пропал ребенок… Оказалось, родители в разводе, папаша захотел насолить бывшей и без спроса увез мальца на рыбалку. Мудак еще тот, конечно - мамаша за двое суток чуть с катушек не съехала. Потом Бенов дружок Марк обнаружил целую стаю дохлых дроздов за участком Макмиллана. И опять никаких жертвоприношений. Оказалось, старик где-то надыбал таких убойных пестицидов, от которых сам вслед за птицами чуть дуба не дал. Ежу понятно, урожай уничтожить пришлось. Интересно, да?
Кастиэль пожал плечами и, изобразив неопределенный жест - дескать, всё еще не совсем понял, к чему ты ведешь, но весь внимание - вгрызся в очередной гамбургер.
- А номер один в моем хит-параде – беременная малолетка, заявившая, что её соблазнил и обесчестил демон, - скорбно сказал Дин. - Цыпочка, как выяснилось, в свои пятнадцать имеет буфера размером с баскетбольный мяч и давно обслуживает целую команду озабоченных демонов из своего класса и двух параллельных, и самое загадочное в этой истории - очень не вовремя лопнувший презик… при условии, что они вообще когда-нибудь лопаются вовремя, да еще то, что её отец, церковный служка, ни о чём не подозревал… И вообще – абсолютно все, что нам подбрасывал Бобби в последние пару месяцев, оказывалось пустышкой. Такое ощущение, что в округе не осталось ничего опаснее шизофреников, забивших на свои лекарства.
- Но это же хорошо? – поднял бровь Кастиэль.
- Это НЕ хорошо, - Дин с досадой отодвинул от себя пустую бутылку. – Когда незаметно делается слишком тихо, потом в какой-то момент вдруг наступает не просто громкий бада-бум, а полная жопа. Поэтому я тебя позвал и спрашиваю – твои братцы имеют к этому отношение?
- Я не подпускаю к вам тех, в ком не уверен, - твёрдо сказал Кастиэль. – Что касается нечисти… Братья присматривают, но не вмешиваются в дела, с которыми охотники в состоянии справиться сами. Так что на твой вопрос я мог бы ответить – нет. Но я еще проверю.
- Спасибо, Кас… вот, блин, зараза! - Дин вдруг крякнул и болезненно сморщившись, нырнул куда-то под стол и извлек оттуда взъерошенного полосатого котенка размером чуть больше детского носка.
– Самая страшная нечисть на сто квадратных миль вокруг, - скорбно сказал Дин, пытаясь перехватить добычу за шкирку. – Бену друг подарил. Мальчишка, вроде, ничего, и родители вполне себе люди… но это зловредное существо точно из ада выскочило!
Зверек негодующе пищал и сучил лапками и, наконец, извернувшись, впился своими острыми маленькими зубками в палец Дина и победно шлёпнулся на стол под его сдавленные проклятия.
- Вот чума!
- Хочешь, чтобы я посмотрел?..
Кастиэль ухмыльнулся, обстоятельно вытер пальцы о рукав тренча, оставшийся, впрочем, первозданно чистым, и осторожно перехватил котенка, уже готовившегося к головокружительному прыжку со стола. Серый комочек на мгновение замер, чтобы тут же растянуться на ладони ангела и замурлыкать.
- Здоровое животное, - сообщил Кастиэль, почесывая доверчиво подставленное пёстрое брюшко. – Самка. Паразитов нет. Проклятия не несёт. О породе точно не скажу, но её бабка хорошо ловила крыс. По её мнению, голос у тебя ужасный, но ты самый большой и тёплый в этом доме, и ей нравится, как ты пахнешь.
- Я польщён, - фыркнул Дин и продемонстрировал ангелу прокушенный палец. – Скажи ей, что она классно целуется, но это немного не мой стиль.
- Учится охотиться на большого опасного зверя. Думаю, ты это должен понимать как никто. - Кастиэль подмигнул и, опустив недовольно муркнувшую кошку на пол, легким прикосновением залечил ранку. – Я думаю, люди так устроены, что всегда найдут, о чем волноваться. Особенно некоторые люди.
- Угу, в точности слова моего братца, - Дин встал, шикнул на котенка, отправил, наконец, бутылку в мусорное ведро и, окинув взглядом стол, в центре которого осталась тарелка с двумя сиротливо лежащими гамбургерами, заметил: – Что-то Бена долго нет.
- Зашёл к другу? – предположил поднаторевший в обычаях земной человеческой жизни ангел.
- У него есть телефон, без которого ни один современный ребенок даже в туалет не ходит, и нехреновое такое предупреждение, что если он не использует его при малейшей несостыковке или задержке, впредь будет ходить в туалет с телефоном, в котором даже тетриса не будет. И это сказала Лиз, так что все более чем серьезно.
Дин бросил быстрый взгляд на часы и выглянул в окно.
- Черт, ему давно пора придти, я с тобой заболтался и не заметил. Уже скоро Лиза вернется со своих занятий, и если Бен к этому времени не будет сидеть в своей комнате за уроками, нам всем не поздоровится…
Телефон мальчика не отвечал, и определить его местонахождение с помощью джи-пи-эс не удалось. На ангельском радаре Бен тоже не был виден, и за последние полчаса Дин успел сто раз проклясть себя за то, что предложил защитить сына печатью Еноха, и Лизу - за то, что пошла на поводу у его паранойи на почве возможных притязаний ангелов на потенциального весселя, и согласилась на такую болезненную для ребенка процедуру. Кастиэль обследовал школу, дорогу к дому и близлежащие кварталы, но следов Бена не обнаружил.
Дин уже собирался поднять по тревоге охотников, ангелов и, поправ все свои принципы, даже полицию, когда входная дверь скрипнула, потом резко захлопнулась и защелкали торопливо запираемые замки и задвижки.
Дин вылетел из кухни, сам не зная, залепит ли сыну затрещину или стиснет в объятиях, Кастиэль последовал за ним, абсолютно точно зная, что затрещина Бену в данный момент угрожает не больше, чем гибель в жерле Везувия.
- Ты где… - прорычал Дин и осекся, увидев бледное лицо мальчика и до крови расцарапанную щеку. – Что случилось?.. Опять этот долбоящер из шестого нарывается?..
- Прости, - выдохнул Бен, обессиленно сползая на пол около двери. – Я не мог… Телефон разбили. Велосипед пришлось бросить… Я петлял по городу… боялся, что приведу их сюда…
Дин быстро оглянулся на Кастиэля, и на его лице совершенно отчетливо отразилось: «О чём я говорил? Ненавижу затишья».
- Кто? – отрывисто спросил Дин. – Где? Сколько?
- У школы подстерегали, - Бен поморщился, когда Дин коснулся его лица, оценивая повреждения, и судорожно прижал к себе ластившегося к нему котенка. – У них был фургон. Со мной двое разговаривали, но мне кажется, в машине были еще. Дин, они мне сказали, что мама вот-вот будет с ними. Я пнул одного, вырвался, дёрнул стрекача, они за мной ехали. Мне кажется, это были демоны… Дин, мама у них?
Не выдержав напряжения, Бен тихо всхлипнул, с отчаянием глядя на Дина, и тот сгрёб-таки сына в охапку, укачивая, как маленького. По его губам Кастиэль прочел: «Найди её. Найди их».
* * *
Через это надо пройти.
Выдержать и удержаться. Ждать.
Потому что это необходимый этап.
И неважно, насколько тебе хочется вырваться из унылой, давящей пустоты, которая абсолютна настолько, что не имеет названия. Твоё время придёт, созреет как дождавшийся своего срока плод, как приходило уже бесчисленное количество раз. Ожидание только кажется долгим, но насколько слаще обрести свободу, когда тебе знакома её полная противоположность…
* * *
Мне всегда казалось, что на пути от полного и безграничного доверия до столь же полной и неизлечимой паранойи очень много остановок. Я, конечно, учитываю, что абсолютного доверия не существует в природе - в конце концов, я мать подростка, постоянно испытывающего границы дозволенного, и последние два года живу с мужчиной, который врал в своей жизни чаще, чем ел на обед что-то горячее, и уж конечно, намного чаще, чем говорил правду. Я до сих пор чувствую в нем напряжение, когда всплывает тема, которую он предпочел бы не обсуждать, и пытаюсь понять, каких Дину стоит усилий вообще говорить о чём-либо начистоту.
Я сама когда-то решила, что о его работе и о том, что с ним и его братом происходило в последние пять лет, мы не будем говорить без крайней необходимости. К этой необходимости я причисляла лишь две вещи – его собственное желание скинуть груз с души, и форс-мажорные ситуации, в которых специфические знания Дина и Сэма могли бы пригодиться всем нам. Мне подобный план казался вполне разумным, но, естественно, для такого упрямца была важной только вторая причина. Научиться делиться болью непросто, но мне казалось, что я смогу убедить Дина, что он может доверять мне…
Не знаю, когда я сбилась с верного пути. Наверное, я была слишком самоуверенной.
Само собой, паранойя тоже бывает разной. В частности, то, насколько Дин беспокоится о нашей безопасности, постороннему человеку тоже показалось бы отнюдь не слегка чрезмерным. Однако нам с Беном пришлось к этому привыкнуть.
Хотя нет, привыкать пришлось только мне. Бен просто ходил за Дином хвостиком и впитывал все, как губка. Точнее – все, что ему разрешалось впитать. В большей степени это касалось устройства автомобиля и всяких бытовых дел, что конечно, не могло вызвать ни малейших возражений и у более строгой матери, чем я. Рисовать знаки под нашими кроватями и распихивать амулеты в дупла деревьев, окружавших дом, Дин все-таки предпочитал без участия Бена. Я наблюдала подобные манипуляции несколько раз, но никак не комментировала – в конце концов, он не прибивал к дверям дохлых собак, чтобы отпугнуть злых духов и не расписывал стены кровью, а на всё остальное я легко могла закрыть глаза.
Не знаю, на каком курьерском поезде я проскочила все остановки…
Когда в мою голову закралась мысль о том, что я совсем не знаю Дина, не представляю, на что он способен, и как может отреагировать, когда поймет, что со мной что-то происходит?..
Нет, я была бы даже рада, если бы могла сказать, что на меня подействовала болтовня моей кузины, которая твердо уверена, что те восемь лет, которые Дин провел вдали от нас, он сидел в тюрьме. В конце концов, тогда хватило бы простого вывода: Мойра терпеть его не может, он кажется ей опасным, а я по её мнению, полная сумасбродка, вот она и промывает мне мозги… а я, глупая клуша, в разгаре ПМС вдруг прислушалась к её бредням. Об этом даже стоило бы рассказать Дину в постели перед сном – хотя бы ради удовольствия услышать его смех и пару едких замечаний...
Еще неделю назад я бы так и подумала, и так бы и поступила.
Что изменилось?
Когда я, вдруг войдя в кухню и застукав Дина за приготовлением бутербродов, начала задумываться не о том, как хорошо было бы подойти, прижаться к его широкой спине, обхватить, ощутить под ладонью сердцебиение, зашептать что-нибудь в ухо, чтобы стало щекотно, чтобы он мотнул головой, и я бы почувствовала, как солнечно Дин улыбается, даже не видя его лица, а о том, какими яростными взмахами он режет хлеб – обычным кухонным ножом, заточенным остро, как бритва? И о том, собьется ли его дыхание, если он, едва заметив меня на пороге, легким движением запястья отправит нож в полет, который будет длиться долю секунды и закончится где-то между моими ребрами?..
Когда я поняла, что, обходя дом перед сном, Дин передвигается настолько неслышно, что ожидать его появления за спиной можно в любой момент, и перестала умиляться его нежеланию нас потревожить?..
Когда я впервые ощутила, что дрожь, которая пробегает по моему телу от первого прикосновения Дина, стала немного иной, и обнаружила, что при взгляде на его руки в моей голове то и дело мелькает мысль о том, сколько же эти руки оборвали жизней?.. «Неважно, заслуживали они этого или нет, - словно нашептывал мне кто-то. – Эти создания хотели жить ничуть не меньше, чем ты…» Когда же мне перестало удаваться послать этот мерзкий голосок к чёрту?..
…Я собирала сумку в раздевалке клуба, когда появился Кастиэль.
Собирала и думала о том, что нужно просто выйти на улицу, добраться пешком до автобусной станции, купить билет на ближайший по времени междугородный рейс и оказаться где-нибудь на побережье – неважно, западном или восточном - в городе, где никто меня не знает. Назваться именем Элис или Бет, найти какую-нибудь общину для женщин, переживших насилие… Вот только я не Настоящая Рози, а Дин – не маньяк-полицейский Норман Дэниелс, я не теряла ребенка от побоев, мой ребенок жив и здравствует, и скоро отпразднует двенадцатый день рождения. Дин никогда не причинит нам вреда, и никому не позволит, это все глупо, глупо, я просто схожу с ума, на меня воздействует кто-то или что-то, и если я скажу об этом Дину, всё можно будет исправить…
Чёртов ангел появился у меня за спиной, и как обычно, не здороваясь, скороговоркой заявил что-то вроде: «Извини, Дин попросил меня срочно доставить тебя домой».
Не успела я испугаться и спросить, не случилось ли чего с моим сыном, как получила не слишком вежливый тычок в лоб и в мгновение ока очутилась в собственной прихожей. Как раз, чтобы увидеть заплаканного Бена и услышать очень гладкий рассказ о том, как Сэм, прослушивая полицейскую частоту, перехватил сообщение об автокатастрофе, в которой, якобы, была разбита вдребезги такая же машина, как моя.
Бен вытирал нос рукавом и кивал, как китайский болванчик, подтверждая историю Дина, и боясь раскрыть рот, чтобы не нарушить искусно сплетенную ложь. В этот миг я подумала, что Дин Винчестер все-таки лишил меня ребенка.
Когда Дин подошел ко мне и обнял, меня замутило.
Я увидела кровь на его руках.
* * *
Кровь была везде – стекалась в лужицы и ручейки на бетонном полу, заставляя Сэма нервно сглатывать от не самых приятных воспоминаний, брызгами пятнала обшитые железными листами стены старого склада и почти полностью пропитывала одежду привязанного в центре ловушки демона, еще полчаса назад имевшего тусклый облик мелкого банковского клерка. Только на Дине, с грацией дикой кошки описывающем причудливые фигуры вокруг жертвы, не было ни пятнышка, хотя, казалось бы, должно было быть наоборот...
Сэм до сих пор не представлял, насколько ловко его брат работает ножом. Кастиэль наверняка знал о подобных навыках Дина чуть больше, потому что испарился, едва доставив демона прямо в центр приготовленной заранее ловушки.
Быстрый выпад, удар, словно бы и не целясь, но идеально попадая в болевой центр, и плавное движение назад… или наоборот – медленный методичный надрез, уродующий плоть, вызывающий обильное кровотечение, приводящий жертву в ужас, но не отсылающий на грань жизни и смерти. Пока все поправимо… пока. Тело несчастного человека, оккупированное захватчиком, должно было выдержать. Хотя бы до тех пор, пока не будет получена информация.
Сначала демон смеялся, захлебываясь кровью, хрипел, осыпал своего мучителя вместе со всем родом человеческим всеми существующими на свете проклятиями и ругательствами, но взгляд Дина оставался твердым и холодным, а голос, вроде бы негромкий и глуховатый, заставлял Сэма внутренне сжиматься, едва он представлял себя на месте… собеседника.
- Зачем вы преследовали мальчика?
Это звучало отстраненно, по-деловому, словно не было для Дина чем-то глубоко задевающим его лично. «Не Бена, - отметил Сэм. – Не моего сына. Просто мальчика». Он мог только гадать – намеренно ли Дин дистанцируется от происходящего, чтобы сохранить самообладание, или действительно становится в такие моменты кем-то другим. Как бы то ни было, Сэм знал, что спросить брата об этом он не сможет, да если бы и смог, это было бы бесполезно.
- Почему вас заинтересовала его мать?
Удар, еще удар, глубокий порез… стон, отдающийся гулким эхом под крышей склада, кровавая вспышка объятой болью адской сущности демона …
- Я могу продолжать вечно. Ты это знаешь.
- Почему нас может интересовать твой щенок и твоя шлюха?.. – проскрежетал демон. – Не так много осталось на земле животных с кровью, подходящей, чтобы исполнить пророчество. Наш Отец…
Дин остановил уже занесённый нож.
- Ваш Отец и его меднолобый брат упакованы далеко и надолго. И им еще нескоро представится возможность исполнить что-либо, кроме пары грустных песен о тяжкой доле заключенных.
- На вашем веку, может, и нет, - покладисто согласился демон, внимательно следя за остро отточенным лезвием, опасно поблескивающим в руках мучителя. - Но время движется все быстрее и быстрее. Не вы первые, не вы последние. У пернатых уже давно
есть все, что им нужно… Нам тоже недолго осталось ждать.
Дин замер, осмысливая сказанное, и в этот момент Сэм испытал двойственное чувство – облегчение оттого, что наконец узнал в безжалостной машине своего брата, и ужас оттого, что могли означать слова расколовшегося демона, если они были правдивы.
- Этого не может быть, - пробормотал Дин севшим голосом. – Ну, хорошо, допустим, Бен – вессель Михаила?.. Тогда… нужен же…
- Нужен, - ехидно хмыкнул демон и сплюнул кровь под ноги Дина. – И усилий для этого требуется самая малость – запрыгнуть на загривок врачу твоей шлюшки, выписать ей новые таблеточки и подождать, пока ты её накачаешь. А ты ее, надо полагать, жаришь каждую ночь, потому что я давно не видел сучки слаще. Надеюсь, чаще трахал туда, куда надо, потому что ротик у неё……
Злорадный гогот потонул во влажном всхлипе, когда Дин с нажимом провернул нож в ране, склад в последний раз озарила багровая вспышка, и тело, привязанное к стулу, обмякло. Голова теперь уже не демона, а мертвого человека, упала на грудь.
- Он этого и добивался, - помолчав, сказал Сэм. – Ну… Хотел побыстрее покончить с этим. Ты же знаешь, не факт, что…
- Твои бы слова да Богу в уши, - пробормотал Дин, отвернувшись и сосредоточенно оттирая нож от крови. – Вот только его не спросишь. А вот кое-кого спросить можно… У пернатых ведь уже есть все, что им нужно. Кастиэль?!...
Ангел явился без малейшего промедления, будто ждал вызова, и вид у него был такой, словно за пару часов его отсутствия его, по меньшей мере, заставляли двигать Эверест, или его вессель в один момент постарел лет на десять.
- Я надеялся, что у нас получится этого не допустить, - сказал он потерянно. – Вы сами знаете, что у Пути Пророчества об Апокалипсисе осталось много сторонников. Бена охраняли и Лизу тоже. Опасность была минимальной, пока была уверенность в том, что Бен будет твоим единственным сыном. Никаких предзнаменований не было… то есть, я думал, что не было. А сегодня братья, которые должны были присматривать за твоей семьей, исчезли. Их просто нет… Нигде. Нас предали.
* * *
Ах, если бы люди знали, насколько интересно наблюдать за траекториями их движения. Они подобны атомам, беспорядочно перемещающимся в пространстве и времени, сталкиваясь, разлетаясь, резко или плавно меняя направление, перестраиваясь, образуя новые структуры… Это завораживает, даже если наблюдать, не вмешиваясь, а уж возможность управлять всем этим воистину упоительна. Изыми из существующей системы один элемент или добавь – изменения посыплются лавиной, погребая под собой потерянные возможности, реальности, которые никогда не будут рождены.
Даже период покоя обманчив. Ибо покоя не существует.
* * *
У миллионов женщин в этом мире все происходит по очень простой схеме. Однажды обнаружив, что у них задержка, они идут в аптеку, покупают тест, потом несколько минут медитируют на две проявившиеся полоски, а потом либо в радостном возбуждении, либо в какой-либо степени паники, думают о том, как сообщить о грядущем прибавлении своему мужчине.
В первый раз у меня все было почти так же, если не считать того, что сообщать о прибавлении было некому. Впрочем, такой вариант тоже нельзя считать нетрадиционным.
С Дином мы тогда даже попрощаться не успели. Он не скрывал, что в городе он надолго не задержится, и, кажется, даже сдержанно сожалел об этом. Когда однажды вечером Дин просто не пришёл, я поняла, что его дела в нашем городе закончились. У меня был его номер, но звонить я не стала – ни просто так, ни потом, когда узнала, что наш легкомысленный двухнедельный загул имел вполне серьезные последствия.
Был тест, было непростое объяснение с мамой, и была в местной байкерской тусовке даже пара желающих признать Бена своим. Я отказалась, потому что поначалу не планировала оставлять и ребенка… но все сложилось, как сложилось.
Вот уж чего я представить себе не могла, так это того, как в разгаре периода, когда я думала только о том, как справиться с накрывающим меня сумасшествием, однажды утром Дин усядется напротив меня за столом на кухне и, пряча глаза и заикаясь, как школьник, спросит, хорошо ли я себя чувствую.
Пока я думала, стоит ли сказать Дину, что за исключением острых приступов паранойи, когда он кажется мне чудовищем, я чувствую себя абсолютно здоровой, он, еще больше смущаясь, достал из кармана продолговатый розовый футлярчик и вложил его в мою ладонь.
Ситуация была до того странной, что я не сразу нашла, что сказать – только вертела в руках этот несчастный тест и пыталась представить, как Дин покупал его в аптеке – перебирал упаковки, морщась и шевеля губами читал инструкции. А потом выставив челюсть вперед с вызовом выложил коробочку у кассы, и на лице у него было написано «Интересно? Ну спроси, спроси…», и конечно, вопросов ни у кого не возникло…
Наверное, вид у меня был действительно заторможенный, потому что Дин заглянул мне в лицо с такой тревогой, что все подозрения и страхи показались абсурдными и абсолютно беспочвенными.
- Это намёк на то, что ты хочешь ещё ребенка?
Я надеялась, что это прозвучало достаточно легко и непринужденно, чтобы мои слова могли стать адекватным ответом на шутку, но в то же время, не отпугнуть Дина, реши он вдруг действительно всерьёз признаться в чем-то подобном.
В эти несколько секунд всё было как прежде.
А потом он опустил глаза.
- Это было бы здорово, правда… - его голос звучал как-то глухо, не по-настоящему, хотя тот, кто знал Дина меньше, наверное, не уловил бы фальшивых нот. – Только… помнишь, что я говорил тебе про Бена?... Что ему грозит опасность, только потому, что он мой сын?..
- Помню.
Еще бы я не помнила.
Сколько времени прошло, с тех пор, как я перестала каждый день допрашивать сына о том, что он видел во сне и не слышит ли голосов, которые зовут его послужить высшим силам? Нисколько. Я спрашивала Бена об этом снова и снова, каждый раз боясь положительного ответа и терпя его недовольство.
- И если я беременна… С этим ребенком может быть то же самое?
- Да.
Пауза перед его ответом была на долю секунды длиннее, чем требовалось, чтобы я поверила.
- Будет хуже?
Дин тяжело вздохнул, убрал руки со стола, чтобы судорожно стиснуть их в кулаки у себя на коленях, и опустил голову – Бен всегда делал так, когда был в чем-то виноват и не хотел признаться, поэтому ответ снова был очевиден. Я не была уверена, что хочу услышать подробности, но если бы Дин решил промолчать, наверное, вцепилась бы ему в глотку. Одно дело не знать чего-то, что совсем тебя не касается, или касается лишь косвенно, совсем другое – то, что задевает тебя и твоего ребенка…
- Бен может стать весселем ангела… а за вторым ребенком может придти демон.
Я отчасти привыкла к мысли, что демон может оказаться рядом с любым из нас в любой момент. Насколько к этому возможно привыкнуть, конечно. Судя по тому, что мне приходилось слышать от Дина и Сэма, вероятность встречи с демоном теперь на порядок выше, чем с какой-либо другой нечистью, поэтому не могу сказать, чтобы сообщение Дина в тот момент повергло меня в панику. Вопросы роились в моей голове, но у меня не получалось ухватиться ни за один из них. Дину разговор тоже давался нелегко – мы явно ступили на слишком зыбкую почву.
- Возьми эту штуку, - наконец выдавил он, снова придвигая ко мне тест. – Давай узнаем…
…Вот так я и узнала о том, что у меня будет второй ребенок – стоя босиком на холодном кафельном полу ванной, глядя на медленно выплывающую из толщи индикаторной бумаги вторую полоску и слушая, как тихо переговариваются за дверью три мужских голоса – без Сэма и Кастиэля, конечно, было не обойтись…
И думала я в тот момент не о том, что на этот раз буду не одна, не о нежно-голубых штанишках и кофточках и не об имени для малыша, а о демонах, которые пришли когда-то за Сэмом…
Я не слишком много знала об этом, но того, что я знала, было достаточно, чтобы мысли об имени, штанишках и кофточках и даже о том, что теперь я буду растить ребенка вместе с его отцом отошли на задний план.
«За Сэмми пришел демон… и наша мама погибла», - так говорил об этом Дин.
* * *
- С ней… что-то не так, - тихо сказал Дин, кивком указывая удивленному Кастиэлю на укутанный сумерками дверной проём.
- С которой из них? – уточнил ангел, заглянув в комнату.
Лиза спала, свернувшись калачиком на самом краю кровати, зябко натянув на колени стеганое клетчатое покрывало, хотя вечер был очень теплым, и в доме было даже немного душно. Кошка, стараниями Бена хорошо прибавившая в размерах и объеме и вольготно вытянувшаяся у ног женщины, лениво приоткрыла глаза и, окинув стоящих у двери мужчин неодобрительным взглядом, решила, что они не стоят её внимания.
- Так с кем что-то не так – с Лизой или с Баффи? – переспросил Кастиэль.
Сэм сдавленно фыркнул.
- С Баффи? – озадаченно повторил Дин. – Ах, с Ба… Вот уж выбрал имечко! Нет, при чем здесь эта холера…
Кошка недовольно задергала хвостом и будто невзначай выпустила когти, зацепив ногу Лизы. Та заворочалась, и Дин, прикрыв дверь, увлёк Сэма и Кастиэля в тупичок в конце коридора, из которого хорошо просматривались двери спальни и комнаты Бена, который, впрочем, наверняка нацепил наушники и рубил в капусту каких-нибудь компьютерных пришельцев.
- Она… - Дин сглотнул, поёжился, опустил глаза и, наконец, выпалил: - Она стала другая.
- В смысле? – Сэм выжидающе уставился на брата, явно рассчитывая услышать подробности.
- Много спит. Почти не разговаривает. Смотрит странно…
- Ну… она же беременна. Может, её тошнит? – пожал плечами Сэм. – Или ты ее рассердил. С тебя станется вообще-то.
- Она меня боится, - еле слышно пробормотал Дин. – Вчера подошел к ней на кухне, а она так… не шарахнулась, не закричала, но… было понятно, что ей хочется оказаться черт знает где, только бы не рядом со мной. Когда она сердится, то совсем по-другому себя ведет. А сейчас…
- Но… она же защищена, разве нет? – непонимающе сказал Сэм. – Тебе же тогда удалось её успокоить? И… ты всё проверил?
- Чай из святой воды пила, серебряной вилкой ела, «Кристо» над ней сто раз повторил и амулеты на месте все до единого, - Дин смотрел на брата и друга потемневшими глазами. – Я не знаю, что это, только она… будто не она.
- Я не чувствую в ней ничего нечистого, - покачал головой Кастиэль. – Лиза всё та же. Ничего не изменилось, кроме… ну ты знаешь.
- Может ты… - Дин пошевелил пальцами в воздухе. – Просканируешь её? По-своему?
- Дин! – на лице Сэма отразилось безграничное возмущение. – Она же… Как ты можешь так с ней?! Да у тебя просто паранойя, неудивительно, что Лиза тебя боится! А если тебе показалось?! А если она вообще не боится, а у неё какие-то проблемы, а может, она просто больше не…
- …любит меня? – с каменным лицом закончил Дин. – Ну да, конечно… Какая еще может быть причина…
Кастиэль посмотрел на Сэма с такой укоризной, что тот на секунду стушевался, попытался принять независимый вид, однако виноватый щенячий взгляд выдавал его с головой.
- Ну, не так буквально… Я имею в виду, вы вместе достаточно давно, не неделю, не месяц, чувства меняются и всё такое. А может, для беременных такое поведение нормально, ты же не видел её, когда она была… с Беном. Или… Может, она просто не хочет второго ребенка? И если припомнить все, что ты ей рассказал про меня и маму, можно себе представить, как она себя чувствует. По меньшей мере, будто у неё внутри Чужой!
Кастиэль насупился и опустил глаза, и Сэм наконец сообразил, что сегодня как-то особенно не блещет тактом, и любая попытка это исправить приводит к еще более плачевному результату.
- Чёрт… Забудь.
Плечи Дина поникли.
- Беда в том, что если бы мне пришлось выбирать между одержимостью и этим… я наверное, предпочёл бы демона. По крайней мере, тогда я точно знал бы, как поступить…
Сэм посмотрел на посеревшее лицо брата, и вновь засевшая в его голове крайне неприятная мысль о сходстве судьбы нерожденного еще Динова наследника с его собственной, и о том, что не только его брату было бы лучше, если бы они никогда не рождались, как-то померкла.
Дину не дано было узнать, как растет его старший сын – он не увидел его первых шагов, не услышал первых слов, не читал ему книжек и не учил его ездить на велосипеде. То, что он когда-то прошел все это с Сэмом, не было равноценной заменой, это было совсем другое. И если сейчас снова встанет вопрос о том, что не рождаться – не то же самое, что умереть, то на этот раз эта потеря будет означать для Дина намного больше, чем он хотел бы признать. Но его упрямый брат, конечно, будет думать о себе в последнюю очередь, или не будет совсем.
- Дин… - Сэм подавил желание схватить брата за шиворот, хорошенько встряхнуть и потребовать, чтобы он не смел даже и думать о том, чтобы заставить Лизу избавиться от ребенка. – Мы придумаем что-нибудь, мы справимся! Ну, ты сам подумай – наши родители даже не подозревали о существовании ангелов, демонов и пророчеств, а мы предупреждены – значит, вооружены...
- Она говорит, что верит, что я смогу её защитить, - с горечью сказал Дин. - Что все мы – сможем. Но я сам в этом не уверен. А если с ней уже что-то произошло? Когда она ездила к врачу или в супермаркет, или к Бену в школу? Мы думаем, что до рождения ребенка ей ничего не угрожает, но вдруг мы ошиблись?..
- С Лизой все в порядке, - повторил Кастиэль. – Но…я мог бы сейчас прикоснуться к ней, но в любом случае, Дин, она уже не одна, и это очень опасно. Новая душа… Сложно объяснить.
- Ну и что мы имеем в сухом остатке? Я уверен, что всё НЕ в порядке. Ты убеждаешь меня, что с Лизой все нормально, но она уже не одна, и к нему ты прикасаться не можешь... Значит, напрашивается вывод – что-то не в порядке с ним.
Скрипнула дверь, и все трое вздрогнули.
Из дверей спальни тонкой серой дымовой струйкой просочился котенок, и от души потянувшись, уселся вылизывать свою шерстку, исполненный презрения к трем существам, вообразившим, что от их решений что-то может зависеть.
* * *
Не все чувствуют момент, когда натяжение ткани реальности становится предельным и грозит разрывом. Кто-то просто вздрагивает во сне, когда Вселенская катастрофа проходит мимо, кто-то не ощущает вовсе… а есть создания, которые сами являются причиной этого натяжения. И некоторые из них поступают так вполне сознательно.
Наверное, встраивать себя в схему, известную тебе до мельчайшего элемента – это нечестно, особенно, если знаешь, насколько это опасно… Но кто сказал, что это честный мир?
* * *
Похоже, я уснула на диване, читая книгу, потому что когда открыла глаза, словно ощутив внезапный легкий толчок, потрепанный покет с нелепо-яркой обложкой, не имеющей ничего общего с содержанием романа, выскользнул из-под руки и шлепнулся на пол.
- Опять читаешь эту муть?
Голос Дина показался каким-то незнакомым, гортанно-рычащим, а его тень, упавшая на кофейный столик, гротескно-изломанной.
- Сколько раз я тебе говорил?!
Ни разу.
Правильный ответ – не говорил ни разу, но какая разница? Если бы это не была книга – это было бы что-то другое…
Нет, нет, это не мог быть Дин, это не были его слова, это не его голос, не его фигура. Это были строчки из чертова романа. Я стала слишком впечатлительной из-за ребенка, начала пугаться своей тени, только и всего.
Это бред. Я больна и брежу. Дин никогда меня не ударит, я не буду задыхаться, сидя на полу и пачкая кровью ковёр, он не перенесет меня к подножию лестницы, чтобы потом сказать, что я упала, и это был несчастный случай…
Неделю назад Дин просто заговорил со мной об аборте, сказал, что у него есть опасения насчёт этого ребенка, и что ему очень жаль, и в итоге решать, конечно, мне, но он не хотел бы рисковать моей жизнью…
Все тело пронзило болью, резкой, словно крик о помощи. Изнутри, оттуда, где я уже начала ощущать жизнь пока еще не по-настоящему, а так, полунамеками.
Жизнь - лёгким эхом, агонию – во всей сокрушающей силе.
Под спиной почему-то оказались ступеньки, подол светлого платья, какого у меня никогда не было, набух горячей влагой. Я не смотрела вниз, боясь увидеть алые пятна… Я смотрела на приближающегося Дина, на его красивое лицо, которое неузнаваемо уродовал холодный изучающий взгляд и неприятная незнакомая ухмылка.
- Лиззи-Лиззи-Лиззи… Как можно было быть такой неосторожной? Не узнаю мою легкую и гибкую Лиззи. Это как же ты могла так упасть?
- Помоги… - я не узнавала свой голос, хриплый от боли и ужаса. – Ребенок…
- Другого родишь, - издевательские нотки так напоминали Дина. – Так ведь написано в твоей дешевой книжонке? Ты этих слов ждёшь от меня? Без сценария не можешь?.. Тупая сука, как ты могла подумать, что выбор когда-нибудь был твоим делом?. Это Я тебя выбрал, я дал тебе Бена, я позволил тебе его вырастить, и что будет с тобой теперь – решать мне!
Зеленые глаза приблизились, и меня окутал затхлый запах болота. Чудовище.
- Ты не Дин.
- Конечно, я Дин, милая. Ты ждала меня восемь лет. А потом еще год. А потом еще… И еще… Нет, больше пока не ждала. Но будешь. Что ты еще умеешь так же хорошо? Только трахаться. Трахнемся, дорогая?
Голос зазвучал вкрадчиво, вальяжно растягивая гласные.
- Ах, да, я забыл… Ты немножко занята выкидышем. Ну, ничего, ничего… Я не погибну от одиночества – у меня есть Сэм, Кастиэль, и Бен. Я найду, с кем скоротать время.
Уползти не получилось: ладони скользили в липком и теплом, боль пронзала при каждом движении, а тот, кто никак не мог быть человеком, которого я столько лет ждала и любила, стоял надо мной как судья, как палач, как жестокий ребенок, наблюдающий за бесплодными попытками мелкой мошки вырваться из клейкой ловушки. А потом опустился на одно колено прямо в кровавую лужицу, будто собираясь сделать предложение.
«Дорогая, ты умрешь вместе с нашим ребенком?»
А я разрывалась между мыслями о том, что это любимые джинсы Дина, и отстирать их от крови будет невозможно, и о том, что же дарят на такую помолвку…
Жесткие, шершавые пальцы стиснули подбородок, заставляя повернуть голову, взглянуть в лицо, и мне хотелось зажмуриться, но я не могла…
А потом где-то заплакал ребенок.
Стальные тиски разжались, и во взгляде Дина появилось недоумение.
- Лиз?.. – неуверенно спросил он, озираясь. – Господи, что же это? Что я сделал?
Я оттолкнула его, рванулась, и…
Оказалась лицом к лицу с насмерть перепуганным Беном.
* * *
- …повтори, что она сказала! – Дин с остервенением крутанул баранку и ударил по тормозам так, что Импалу с визгом занесло на повороте, но Сэм, от души треснувшийся плечом о дверцу, проглотил вопль возмущения лихачеством брата.
- Ничего! Что ей плохой сон приснился. Больше ничего! - Бен, крепко пристегнутый ремнем безопасности на заднем сиденье, сердито набычился, и его и так очевидное сходство с отцом стало еще заметнее. – Ты уже сто раз спрашивал!
- Лучше бы ты её сто раз спросил, за каким чертом она на ночь глядя куда-то пошла! – рявкнул Дин. – Я на пару часов уехал в мастерскую, велел тебе глаз с неё не спускать, и к чему я вернулся?.. Так что в сотый раз рассказывай! К ней заходил кто-нибудь? Может, звонил кто-то?
Бен закусил губу.
- Никто не заходил и не звонил. Я услышал, как она плачет во сне, пошел и разбудил её. Она велела мне идти в свою комнату и делать уроки. Я пошел. Минут через десять она заглянула и сказала, что идет ненадолго к миссис Доббсон. Дин, это же соседний дом, а она в домашней одежде была, разве я мог…
- Ты мог с ней пойти, - вставил Сэм, но Дин не оценил поддержки, зыркнул сердито и вновь уставился вперед, на темнеющую в предрассветных сумерках трассу, словно дорога была его личным врагом.
- Пойти с ней к соседке обсуждать рецепты твоих любимых пирогов? – буркнул Бен. – Она бы меня к врачу потащила.
- Зато мы бы сейчас точно знали, где вас искать, - мрачно сказал Дин, и на некоторое время в салоне Импалы повисло молчание.
Они разыскивали Лизу уже несколько часов, причём делали это самым неэффективным методом прочесывания местности. Даже Бен понимал, что как бы ни мал был Баттл-крик, вероятность наугад найти исчезнувшего человека стремительно приближалась к нулю. Но Дин упрямо объезжал улицу за улицей, снова и снова наматывал круги по объездному шоссе, вглядываясь вперед и постоянно напоминая брату и сыну, чтобы те смотрели по сторонам – не мелькнет ли где клетчатая рубашка Лизы. Те послушно смотрели, разделяя его отчаяние.
До миссис Доббсон Лиза так и не дошла. Сосед из дома напротив не видел, чтобы она выходила. Лизина малолитражка спокойно стояла в гараже рядом с пикапом, и ее двигатель был холодным. Она взяла сумочку, но телефон и кредитки, торопливо вытряхнутые из неё, остались лежать на кухонном столе.
Дина трясло от ощущения дежавю – сначала Бен, потом Лиза.
Разум отказывался допускать, что Лиза ушла сама – что её не похитили, не запугали, не вынудили, и уж точно не было никаких идей насчет того, почему она, если предположить второй или третий вариант, не взяла с собой сына…
Еще немного поднапрягшись, Бен припомнил, что перед тем, как отправиться якобы к соседке, Лиза немного постояла у двери его комнаты, как будто собиралась что-то сказать или спросить, но потом передумала. Вот только теперь, после целой ночи поисков, это смело можно было отнести на счет разыгравшегося у мальчика воображения.
От Бобби им удалось добиться только не такого уж оригинального предположения, что Лиза на что-то рассердилась или плохо себя почувствовала и предпочла обратиться за помощью не к кучке чокнутых мужиков, ни уха ни рыла не смыслящих в вынашивании детей, а к какой-нибудь родственнице. Но ни к матери, ни к сестре, ни к грымзообразной кузине Мойре Лиза не смогла бы уйти пешком.
- Ну же, Кас, где ты?.. – цедил Дин сквозь зубы, возводя глаза к небу, условно существующему где-то над крышей Импалы. – Черт тебя побери, пернатый! Пожалуйста…
Кастиэль не отзывался.
* * *
Осталось совсем немного.
Даже по скудным разнообразием меркам быстротечной человеческой жизни, в которой река времени движется лишь в одну сторону – совсем чуть-чуть. И на самом деле никто в этом мире не обладает терпением, подобным моему.
Никто.
Только на этот раз мне почему-то очень хочется ускорить события.
* * *
Если бы я дала себе хотя бы полчаса, чтобы подумать, наверное, я не смогла бы уйти… но, кажется, мыслей у меня в голове в тот момент не было вообще – только заходящийся в истерике инстинкт самосохранения, который велел убираться из этого дома сию же секунду – не собирая вещей, ни с кем не прощаясь, не задумываясь о том, куда я пойду и где смогу спрятаться от снов, в которых Дин с окровавленными руками снова и снова повторяет: «Ну вот, теперь все в порядке…»
Но к Бену я все-таки поднялась, должно быть, в последней слабой надежде, что в голове что-то прояснится и я пойму, насколько мое поведение безрассудно. Однако, стоя в дверях его комнаты и глядя на своего такого взрослого мальчика, я могла только вспоминать о том, как когда-то он, маленький и беспомощный, заставил меня вообще забыть о том, что такое безрассудство. Вспоминать… и сожалеть, что его уже не подхватишь на руки и не унесешь с собой. Потому что сейчас он выберет Дина, потому что сейчас не Дин, а именно я буду выглядеть сумасшедшей…
- Дин уже вернулся? – спросил Бен, оторвавшись от монитора компьютера. – Или сегодня моя очередь помогать с ужином?
- Еще не вернулся, - отозвалась я. – Сегодня должны Кадиллак забрать, он говорил, что клиент капризный и могут быть проблемы. Можем поужинать вдвоём, если хочешь…
- Я лучше подожду его, - с улыбкой сказал мой сын и снова повернулся к компьютеру, лишая меня последней возможности остаться по независящей от меня причине.
- Я схожу на минутку к миссис Доббсон, - пробормотала я, глядя на коротко стриженую, взъерошенную, как у Дина, макушку. – Совсем забыла, что обещала ей кое-что занести.
- Дин не велел выходить, - встрепенулся Бен, и его рука потянулась к телефону.
Сообщить большому боссу, что я делаю не то, что он велел. Остановить меня. Ату ее.
- Я и не выхожу. Просто отнесу ей форму для пирога и сразу вернусь.
Я впервые солгала моему сыну, и он поверил. Кивнул и углубился в свои занятия, даже не представляя, что только что простился со мной, быть может, очень надолго. Я могла только надеяться, что надолго, а не навсегда.
Лестница показалась мне бесконечной, сумка, в которой были документы и кошелек с небольшим количеством наличных, не хотела находиться, телефон зацепился брелоком за застежку – «молнию» на кармашке, кредитки не желали покидать обжитые отделения бумажника. Всё долой – подальше от соблазна воспользоваться ими и дать Дину возможность взять след.
Удобная пара туфель – главное, да что там главное – единственное достояние беременной женщины, бегущей от мужа неизвестно куда по неизвестной причине… Я побила рекорд Рози Дэниелс, у той было хотя бы обручальное кольцо, которое она ошибочно считала ценной вещью, но оно, в конце концов, сослужило ей хорошую службу.
Дин не дарил мне колец и сережек. Он тихо подходил, смущенно улыбался и осторожно, но деловито привязывал мне на запястье шнурок с оберегом или надевал на шею какой-нибудь амулет на кручёной нитке и каждый раз извинялся, что получилось не так красиво, как хотелось бы, но зато подарок убережет меня от опасности.
Я остановилась у двери черного хода, помедлила, пытаясь задержать уплывающее воспоминание, которое пробудило еще один голос в моей голове – теперь, кроме инстинкта, вопящего: «Беги!», кто-то шептал мне: «Он любит тебя»… Только какой из этих голосов принадлежал ангелу, а какой бесу, мне не дано было разобраться.
Я стояла, намертво стиснув во вспотевшей ладони ключ – весьма наивный способ задержать погоню. Сколько у Дина займет времени, чтобы понять, как и в какую сторону я ушла? Минуту? Еще меньше?.. Я толкнула дверь, шагнула через порог и торопливо повернула ключ в замке.
… Дверь была покрыта облупившейся синей краской – совсем не такой, какой Дин и Бен красили её на прошлой неделе. Трава была намного выше, чем я привыкла видеть на нашем заднем дворе, и пахла незнакомо и просто одуряюще сильно. Не было дома Доббсонов по левую руку, не было дома Роджерсов по правую, не было даже моего собственного дома.
Наполовину облупившаяся дверь, которую я только что захлопнула за собой, вела в небольшой дощатый сарайчик, наполовину ушедший в землю, стоящий посреди вересковой пустоши, залитой багровым закатным светом, хотя солнца не было видно над горизонтом ни с одной из четырех сторон. Вдали виднелся холм, неровно поросший клочковатым кустарником, и там, на холме, я разглядела в неверном свете что-то, напоминающее развалины античного храма.
Мне не потребовалось больше подсказок – я узнала эту картину, и меня охватил ужас. Я была настолько глупа, что позволила заманить себя в ловушку.
У меня за спиной послышался легкий шелест, который я уже давно научилась отличать от множества похожих на него звуков. Крылья ангела. Я оглянулась, молясь всем известным и неизвестным богам, чтобы это был Кастиэль, но удача, похоже, решила наказать меня за мою глупость, покинув всерьез и надолго.
- Ну, наконец-то! Я уже думал, вы никогда не решитесь, моя дорогая! – произнес голос с легким акцентом, и человек, чье лицо не было мне знакомо, галантно поклонился мне. – Не надо бояться. Я создал это Убежище для вас.
* * *
- ... Слава тебе Господи! – выдохнул Сэм, увидев внезапно материализовавшуюся посреди прихожей фигуру в потрепанном плаще. – Живой… Кас! Где тебя носило столько времени?! Ты знаешь, что у нас тут творится?.. Ты слышал, как Дин тебя звал?!
- Я знаю, - синие глаза ангела смотрели с поистине неземной мукой. – Я слышал. И искал её везде, где только можно. Безуспешно.
Сэм, воспрянувший было надеждой, поник и с жалостью посмотрел в сторону гостиной, где на диване неловко съежившись и не сняв ботинок, спал измученный Дин. Кошка, словно охраняя его сон, робко мурлыкала, пристроившись у плеча. Под разжавшимися пальцами свисающей с дивана руки, лежала недопитая бутылка виски.
- Сегодня он опять ездил опознавать тело, - еле слышно сказал Сэм. – Уже четвертый раз. Убийство. Тело почти месяц плавало в воде и разъедено известью, от неё мало что осталось, но девушка была брюнеткой, и телосложение в общем похожее. Дин сказал, что уверен, что это не Лиза, но я слышал, как он попросил сделать сравнительный анализ ДНК. Её нет уже почти два месяца, и никаких следов – просто вышла за порог и исчезла. И ты еще как в воду канул… Бен в отчаянии, а на Дина просто страшно смотреть. Слежу за ним и днем и ночью, боюсь, он снова на Перекресток пойдет.
- Лиза не у демонов, - Кастиэль устало облокотился на тумбу для обуви и взъерошил и так стоящие дыбом волосы. – Я тоже искал… Я думал, что её захватили сторонники Рафаэля, чтобы в нужный момент просто передать ребенка демонам, и у меня ушло много времени на то, чтобы получить информацию из первых рук…
- Ты был у Рафаэля? – потрясенно спросил Сэм. – И как же ты?..
- С трудом, - отрезал ангел, уставившись на собеседника в упор, видимо, надеясь смутить его и избежать дальнейших вопросов, но с младшим Винчестером это никогда не срабатывало.
- Ты уверен, что он сказал правду? – продолжал допытываться человек.
Кастиэль вздохнул и отвел глаза.
- Сэм…
- Ты ведь… сделку ему предложил, да?.. Лизу в обмен на тебя?
- Рафаэля устроил бы только такой вариант. Но сделка не состоялась и причина этому могла быть только одна – он понятия не имеет, где Лиза.
- Но… где же она тогда? - пробормотал Сэм. – Ни у демонов, ни у ангелов, ни среди людей…
- Есть только один вариант… - Кастиэль поморщился и потер ладонью шею – уже привычный жест, который выдавал в нем замешательство. – Потому я и думал, что исчезновение Лизы – дело рук Рафаэля. Не каждый ангел способен создать Убежище.
- Что такое Убежище? – тут же уцепился за новую идею Сэм.
- Это место, в котором можно спрятать что-то… или кого-то… на время. Не целый новый мир – это может только Отец, но небольшой кусочек реальности. Дин был однажды в таком месте – его перенес туда Захария.
- «Комната, полная цацек»? – припомнил Сэм. – Захария был достаточно крут, чтобы сделать это?..
- Сам по себе – нет. Но ему помог Михаил. Войти в Убежище может только тот, для кого оно предназначено, тот, кто его построил и тот, кто был мостом между строителем и тем, кто должен быть укрыт. Посредником может стать любой ангел. Но не строителем. Все остальные ангелы могут войти в него только вместе с посредником или строителем. Иначе они просто не найдут его.
- Но ты же вывел Дина? Ты не был посредником… Как ты вошел туда?
- Связь, - коротко сказал Кастиэль, похлопав ладонью по плечу своего весселя в том месте, где у Дина до сих пор оставалась отметина. – Я просто слышу его, где бы он ни был… Но… Вопрос о том, как услышать Лизу, если её кто-то запер в таком месте, не первый в списке. Единственный Архангел, способный сейчас создать Убежище, не делал этого. Мы опять в тупике.
Снова повисло молчание, в котором вдруг очень ясно послышался легкий скрип. Сэм бросил быстрый взгляд наверх – на ступеньках лестницы сидел Бен, и по лицу его было видно, что из того, о чем они говорили, он слышал если не всё, то многое.
- У меня нет такой связи с мамой? – без особой надежды спросил он. – А у Дина? Они любят друг друга, и у них будет ребенок…
- Ребенок… - эхом раздалось из-за приоткрытой двери. – Где он плачет?.. Лиз…
Дин застонал, беспокойно заворочался, словно пытаясь за что-то ухватиться.
Потревоженная кошка соскочила с дивана, вихрем вылетела в прихожую и прижалась к ногам ангела, требовательно подталкивая его мордочкой.
- Ребенок, - медленно произнес Кастиэль. – Еще не рожденный. Да, конечно!
Дин вскинулся, почувствовав прикосновение к своим плечам, и распахнул глаза.
- Ты слышал её, - практически утвердительно произнес Кастиэль. – Через ребенка. Что они показали тебе?
Дин напрягся, силясь что-то вспомнить, но перед глазами стоял только туман, в котором звучал детский плач.
- Ничего, - потерянно выдохнул он. – Но они живы… Она меня звала. Ей страшно! Кас…
Ангел не выдержал умоляющего взгляда человека – отвел глаза.
- Я никогда не делал ничего подобного. Я не знаю, останемся ли мы в живых, если я попытаюсь пройти, держась за эту связь. Останешься ли ты жив…
- Мне все равно, - Дин намертво вцепился в рукав тренча. – Только забери их оттуда. Кас, умоляю… никогда больше ни о чем не попрошу!
Сэм бросил испуганный взгляд на Бена, который стоял в дверях с котенком в руках. Бен опустил глаза. Они оба понимали, что у Дина может просто не быть шанса попросить о чем-то еще.
Кастиэль прикусил губу и закрыл глаза, помолчал немного, а потом просто кивнул и протянул руку вперед. Пальцы, не встретив сопротивления, погрузились в грудь Дина, заставив того выгнуться и закричать. Комнату залила вспышка белого света, и требовательный детский крик стал слышен всем, кто присутствовал в комнате.
Сэм бросился вперед, ударившись коленями об пол, как раз, чтобы успеть вцепиться в полу потрепанного плаща. Краем глаза он заметил движение справа от себя, но оттолкнуть мальчика уже не успел…
Всё исчезло во мраке, исчерченном холодными искрами.